— К кому, к Славику что ли? – я сказал первое, что в голову пришло. К кому же еще я мог ревновать? Но Ляля надула губы, обиделась на мои слова. Свой краткий роман со Славиком она считал ошибкой («Мерседес»-то ку-ку), о которой я бестактно напомнил. Помолчав немного, продемонстрировав свое неудовольствие, Ляля продолжила.
— Ведь я живу с другим человеком… сплю с мужем. Это тебя не задевает?
Я никак не мог вспомнить, говорила ли Ляля со мной по-человечески когда-нибудь раньше. Я уж привык к нашему стилю общения: приехали, друг на дружку прыгнули, поговорили про погоду, деньги я ей передал, и мы расстались. А тут запела «песни о главном»! Странная все-таки баба моя Ляля, напрасно Ксюха говорит, что ничего интересного в ней нет.
-Нет, — говорю. – Не задевает, я к этому привык… Да вы, к тому же, не особо…
Смотрю, у Ляли слезы на глазах.
— Темочка, возьми меня к себе… — а сама всхлипывет.
—
У меня очень красивые часы, швейцарские, называются FREDERIQUE CONSTANT. Название это дано в честь композитора Фредерика Шопена. Мне Ксюха про него рассказала, она музыку Шопена любит играть, а потом я в сети про Шопена прочитал. Личность загадочная – умер рано от редкой болезни, которой только через сто лет название придумали… А в то время считалось, что Шопен умер от чахотки.
Так вот, часы у нас в банке всем сотрудникам дарят на юбилеи, выбирая марку и стоимость в соответствии с должностью и возрастом клерка. Должность у меня обычная, юбилей — 25-летие, поэтому подарили мне часы хорошие, швейцарские, но не выдающиеся. Так что я горячо поблагодарил коллектив и руководство банка, а потом коробочку с часами равнодушно положил в стол. Как-то случайно показал часы Ксюхе, захотелось похвастаться, а хвастаться в тот момент было больше нечем. Думал, Ксюха скользнет взглядом, и все дела. А она замерла, увидев мои часы: «Какая красота!», и глядела на циферблат, не отрываясь, минут пять. Я потом достал часы и тоже стал рассматривать. Действительно, красивые часы. Есть в этом циферблате удивительная пропорциональность и четкость. Я их теперь ношу, не снимая. И время отсчитываю с точностью до минуты: «Восемь – двадцать четыре», не так, как все привыкли округлять показания часов со стрелками: «Двадцать пять минут девятого». На этих часах, чтобы увидеть точное время, никакого напряжения не требуется, удивительно ясный циферблат.
Ляля шепчет: «Я по тебе скучаю, дай мне что-нибудь твое, чтобы со мною было…» И втянется к часам, которые я на тумбочку положил перед тем, как совсем раздеться и заняться Лялей. Тут я не сплоховал: «Не могу, говорю, я в этих часах должен на службу ходить, а то будет непорядок. Часы эти – вроде формы у военного». Такие аргументы Ляля принимает.
— Как это, взять тебя ко мне? А мужа твоего куда, тоже ко мне?
— Не говори про него… Не люблю его, тебя люблю! С тобой хочу быть!
— А мать его?
— А она говорит: «Разводитесь, все равно… хреново живете». Только она не «хреново» сказала, а похуже…
— У тебя свекровь матом ругается?
— Нет, это она в сердцах… Страдает, что сын у нее такой болван, себя в этом винит… Говорит, что все за него делали няньки, а все говорила за него она сама, на все вопросы отвечала. Спросят сына: «Как тебя зовут?», мама ответит: «Его Петя зовут». Спросят сына: «Сколько будет дважды два?», мама скажет: «Дважды два будет четыре, он знает». Вот Петя и не вырос, так и остался младенцем: делать ничего не умеет, простых вопросов не понимает, ничем не интересуется…
— Ладно, это – ваши дела, не рассказывай мне про свои претензии к мужу, как-то это непорядочно… А квартира?
— У нас все в долевой собственности, половина квартиры моя!
— По документам так, а покупали квартиру на деньги свекрови?
— Вот что, — в голосе Ляли послышались металлические нотки. – Свекровь разберется, не суйся в эти дела. Просто, хочу тебе сказать, что я не с пустыми руками к тебе приду!
— Что ж ты, унесешь в клюве половину чужой квартиры?
— А что такого? Жить мне где-то надо! – никаких сомнений в своем законном праве оттягать у мужа квартиру в Лялиной голове не возникло. Надо мне быть поосторожней с ней. Разует, разденет и голым в Африку пустит, как только решит, что я ей не нужен, как теперешний муж.
—
Ксюха меня спросила как-то: «Тема, ты стихи любишь?» Я ей честно ответил, своя все-таки, что, хоть знатоком поэзии и не являюсь, но некоторые всем известные стихотворения мне нравятся, мол, ритмичный и рифмованный рассказ о чем-то бывает точнее, чем рассуждения в прозе. Ксюха обрадовалась такому ответу: «Да, ритмичный и рифмованный! А то заговорили про созвучия в музыке и в поэзии, так один скрипач заявил, что созвучие и рифма – не одно и то же. Созвучие случайное, а рифма – смысловая. Я стала спорить с ним, даже четверостишие привела
Что это — рифма, иль случайный звук
Нашел себе созвучие без смысла,
Как будто подцепило коромысло
Ведро воды и кованный сундук?
В том смысле, что нет случайных созвучий, а есть только рифмы».
Я помолчал для солидности, потом сказал: «Ксения, я с тобой согласен!» Да, отвлеченными категориями мыслит моя сестра… Даже не понятно, отчего ее такие вопросы волнуют… Если Ксюху с Лялей соединить, то будет, наверное, взрыв, аннигиляция, как при соединении вещества и антивещества.
—
— Артем, сядь, у меня важная новость! – сказала Ляля трагическим голосом.