Самый европейский советский писатель
Рецензия на книгу Б. Фрезинского «Об Илье Эренбурге. Книги, люди, страны». Журнал «Знамя» No 2 (февраль 2014)
Имя Ильи Григорьевича Эренбурга теперь слегка забыто, потому что романов, повестей, рассказов и статей его почти не читают, стихов совсем не читают, а жизнь его между Москвой и Парижем не кажется удивительной в наше время. А фигура была очень колоритная, без Ильи Эренбурга нельзя понять историю советской литературы, да и вообще советскую историю. Поэтому я с удовольствием раскрыл книгу Бориса Фрезинского «Об Илье Эренбурге. Книги, люди, страны», Новое литературное обозрение, М., 2013. Это прекрасно изданный сборник объемом 900 страниц.
Илья Эренбург родился в Киеве в русскоговорящей еврейской семье. Он был избалованным ребенком, плохо учился в школе и стал революционером в 15 лет. Илья был таким большим бунтовщиком, что пришлось его отцу, купцу, освобождать сына из тюрьмы под залог и отправлять его в Париж. (В книге написано, что в Москве Эренбург-старший стал купцом 1-й гильдии, стр. 10.) Залог пропал, потому что Илья не приехал на суд из Парижа.
В Париже Эренбург быстро нашел кафе, в котором собирались большевики, влился в их кружок и получил от Ленина прозвище Илья Лохматый. Картина из жизни русских политэмигрантов в Париже, написанная Ильей Эренбургом: «Сорок унылых эмигрантов с печатью на лице нужды, безделья, скуки слушали его [Ленина]…» (стр. 15). Нам объясняли по-другому, мол, работали политэмигранты в поте лица на благо народа, да-с, батенька… Жизнь на родительские или на партийные деньги, полная интриг и лени, не понравилась 18-летнему революционеру, и он отправился в Вену, где стал помогать Льву Троцкому. Как он потом уцелел в СССР?!
Все у Ильи Эренбурга началось очень рано и развивалось стремительно. К 19–20 годам он уже несколько разочаровался в революции, кончился социал-демократический этап парижской жизни (1908–1909) и начался литературно-богемный этап (1910–1917). Жизнь Эренбурга была теперь наполнена любовью, самообразованием и стихами. Он был прекрасно образованным (самообразованным) человеком, но не окончил ни гимназии, ни университета, о чем жалел всю жизнь. Стихи юноши заметили, Эренбурга поддержал Валерий Брюсов. Эренбург лично знал поэтов Серебряного века: Марину Цветаеву, Осипа Мандельштама, Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского, Михаила Кузмина. Он стал одним из них. Максимилиан Волошин писал пародии на Эренбурга. В одной из своих статей о русских поэтах Волошин объединил Блока и Эренбурга. Волошин считал Эренбурга поэтом выше себя… Все — таланты, все знакомы друг с другом! Анализу стихов Ильи Эренбурга посвящен важный раздел книги, в котором много цитат и ссылок. Во многих его стихах — диалог, спор с коллегами-поэтами, многих из которых читают и сейчас, через 100 лет. Такое было время — расцвет поэзии, всеобщий интерес к стихам, сообщество поэтов, и юный Илья Эренбург стал членом этого сообщества.
Илья Эренбург вернулся в Москву в 1920-м, посидел во внутренней тюрьме ВЧК, как агент Врангеля, но был освобожден трудами будущих «врагов народа» — Николая Бухарина и Льва Каменева и направлен в загранкомандировку для работы над романом «Хулио Хуренито». Жил в Париже, раз в несколько лет приезжая в Москву.
Борис Фрезинский так описал «идеальную модель», которую построил себе Илья Эренбург: «Жить в Париже с советским паспортом, свободно писать об изъянах Запада и по возможности правдиво об интересном в Советской России; печататься в СССР, где читательская аудитория огромна и наиболее привлекательна, но и на Западе… где интерес к советскому феномену обеспечен». «Идеальная модель» хоть и давала сбои, но продержалась десять лет. В начале 30-х годов Эренбург сдался властям, стал советским писателем, членом президиума Союза советских писателей, писал о стройках пятилетки, участвовал в войне в Испании.
До 1937 года продержался, потом опять его положение покачнулось. Эренбург полгода провел без заграничного паспорта в Москве, ожидая ареста, присутствовал на процессе Бухарина, но сумел опять вырваться в Европу после личного обращения к Сталину. Однако печатать Эренбурга почти перестали. И он снова стал писать стихи, все об испанской войне.
Вторая мировая война, зверства немцев в Европе, затем Великая Отечественная война, чудовищные зверства врага на нашей территории произвели переворот в литературной судьбе Ильи Эренбурга. Он стал ведущим советским публицистом, даже первым публицистом антигитлеровской коалиции. Отмечу, что это — точная оценка: некоторые современные читатели, не читавшие стихов и романов Эренбурга, знают его публицистику времен войны.
После войны Илью Эренбурга направили в США советским пропагандистом периода «холодной войны». Поэтому его не стали разоблачать в статьях против Зощенко и Ахматовой. Хотя первоначально книга стихов Эренбурга «Дерево» была упомянута в одной разгромной статье, но ее вычеркнули, по мнению Бориса Фрезинского, из-за отсутствия автора в СССР. Также не попал он в кампанию борьбы с «космополитами».
После смерти Сталина Илья Эренбург написал «на чистом листе бумаги… название новой повести. Это слово облетело весь мир и в итоге стало общепризнанным названием наступившей эпохи — Оттепель» (стр. 71). Была ли тогда эта «оттепель»? Сажать и расстреливать стали меньше, но сажали в этот период не только кукурузу, и расстреливали достаточно, в частности, и по законам, принятым задним числом. Главное, в народе остался страх, что в любой момент власть может сделать с тобой, что угодно. В начале следующего, брежневского периода была «оттепель» потеплее: пятидневная рабочая неделя, Театр на Таганке, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова в журнале «Москва». Мне кажется, Борис Фрезинский тоже не находит, что в этот период советской истории было очень «тепло». Также сомнения по поводу «температуры» в этот период оставили Борис Слуцкий в стихах и сам Никита Хрущев в воспоминаниях. Их высказывания приведены в книге (стр. 278). Тем не менее термин «Оттепель» — самое популярное в мире произведение Ильи Эренбурга, более известное, чем публицистика, стихи, романы «Буря», «Хулио Хуренито». Название это прижилось настолько, что его без всяких комментариев используют для обозначения хрущевского периода правления. Наглядный пример удачного названия, вовремя данного историческому периоду талантливым человеком.