— Есть врач. Я могу его отвести в больницу, где сам лежал.
— Это было бы очень хорошо. Только, прошу вас, скажите ему это как-нибудь не прямо. У Вадика очень сложный характер, он простого слова не послушается.
— Понял.
— И еще. Ни в коем случае не говорите, что это исходит от меня. Если он узнает, что я вам звонила, то ни за что не пойдет в больницу.
— Хорошо.
— Ну что ж, спасибо, до свидания, — Шура была не прочь еще поговорить и внести полную ясность в обсуждаемый вопрос, но односложные ответы Леонида не располагали к продолжению разговора.
Леонид договорился с врачом о консультации и позвонил Вадиму.
— Здорово, Бык. Говорят, ты загибаешься?
— Кто говорит? — настороженно спросил Вадим. — По радио передавали. Сам вижу.
— Да, состояние неважнецкое. Марина, наверное, за два года ни разу полы не помыла в квартире. Только рассуждает про божественное, про милосердие. Было бы ей практическое милосердие, если бы иногда убиралась у матери. А за один раз разве всю пылищу изведешь?..
— Ладно, ты мне эту песню не пой. Вот что, поехали к врачу. Я договорился, тебя посмотрят.
— К какому врачу?
— Как раз по астме врач. Денег возьми.
— Сколько?
— За консультацию Веронике отдашь двести рублей. Врача зовут Вероника Алексеевна. Но возьми еще денег, вдруг рентген понадобиться или еще что-нибудь. С какой стати вас — буржуев — лечить бесплатно?
— Чего так дорого?
— Переведи в доллары, сразу станет меньше.
— Ладно, я подумаю, — неуверенно сказал Вадим.
— Конечно, нужно подумать. В течение получаса. Я сейчас выезжаю и через полчаса буду у тебя. А еще через час нас ждут в больнице. Мне опаздывать неудобно. Это мой врач, понимаешь?
— Опять ты давишь?
— Ага. Пока.
«Вообще-то, действительно нужно показаться врачу, — рассуждал Вадим, уговаривая сам себя полечиться. — Неохота, конечно, но что делать. Поеду. У Лёки есть, наверное, корысть — хочет дать своей врачихе заработать. Но мне это все равно. Ведь не злодей же он со своей Вероникой, не угробят же они меня за двести рэ? Если докторша покажется знающей, то буду выполнять, что она скажет».
Вероника Алексеевна оказалась молодой женщиной высокого роста со смешливыми глазами и толстой темно-русой косой. Она, видно, слегка волновалась перед такой посторонней консультацией. Но когда она осмотрела и выслушала Вадима и поняла, что это больной по ее профилю, то не удержалась и воскликнула: «Это хорошо, что у вас астма!» Вадим посмотрел на нее ошалелыми глазами. Вероника смутилась и стала объяснять.
Леонид суетился вокруг, рассказывал другу, что и где, показывал палату, в которой сам лежал. Вадиму стало ясно, что Лёка стремился к тому, чтобы Вадиму сделали бы процедур побольше, подороже и побольнее. Особенно неприятна была капельница. Такая штука ассоциировалась с матерью, с реанимацией, с последними днями и чрезвычайными бедствиями, а тут ему, здоровому в общем-то человеку, да еще сидя, а не лежа, прямо в процедурном кабинете.
— Вот, капельница… в жизни не делали, только у матери и в кино видел, после нее ходить-то можно? — бормотал Вадим.
— Не беспокойся — у них такой метод лечения. Они сначала капельницу ставят, а потом фамилию спрашивают. Но не все от капельниц помирают, меня тоже ими лечили, — утешал его Леонид.
Проведя в больнице больше трех часов, из них два часа — под капельницей, Вадим понял, что его хотят залечить, и больше он в это заведение ни ногой. Это он объяснил Леониду, когда тот вез его из больницы домой. У Леонида хватило ума не возражать. Да и поднадоел ему Бык со своими фокусами. Больше Леонид вопрос о здоровье друга не поднимал, словно отрезало. А Вадим, как миленький, купил все лекарства, прописанные Вероникой, съездил сколько нужно раз в больницу, в свободное от другой больницы время, и не сказать, чтобы вылечился, но подлечился заметно.
8
Три дня Вадим и Леонид не перезванивались, устали друг от друга. Первым не выдержал Леонид. Но Вадькин телефон не отвечал. Он стал звонить по другим номерам, пока не добрался до Кати.
— Как у вас дела? — спросил он девушку. — Случилось, — ответила Катя.
— Что, умерла бабушка Валя?
— Да.
— Когда?
— Сегодня. Кажется, часов в пять вечера.
— А где отец и Шура?
— Не знаю.
Вот и весь разговор. Ехать куда-то было уже поздно, да и ни к чему. А что, собственно? Конца ведь ждали. Возраст почтенный. Чем он может помочь другу? Подождем до утра…
Рано утром позвонила Марина.
— Послушай, Лёка, я не знаю, что делать. Я вызвала агента из похоронного бюро. Туда, к ним, на их адрес. Он придет через десять минут, а они то ли телефон отключили, то ли что. Как их предупредить? А то ведь оба «тепленькие», не поймут, в чем дело. Ехать уже поздно, а у меня, как назло, телефон сломался, звоню из автомата. Сделай что-нибудь!
Ну и семейка, все у них шиворот навыворот. Лёня с женой смотрели друг на друга и думали одно и то же. Жизнь прожита большая, тоже всякое было, и недоразумений было много, и глупостей, но за много лет выработался какой-то коллективный, семейный разум, а эти в любом деле — кто в лес, кто по дрова. И смех и грех.
Включили компьютер, нашли в базе данных телефон соседней с Быковыми квартиры. Дозвонились до соседки, объяснили, в чем дело, и попросили сказать, чтобы Вадим включил телефон и позвонил.