А раз «Щит и меч» Гусарова не защищает, то и мне легче действовать. По закону, как приказал генерал.
Но я-то хорош! Хоть я и следователь по особо важным делам, но голова у меня не особо важная. Возомнил, что узнаю по схемам предприятие, где Серж нефть добывает, или ботинки тачает, или говно качает, и с того живет. Нет, с моим интеллектом, сидя в кабинете, Сержа не поймать. Мне нужны улики. Как Чехов выразился, дайте мне что-нибудь материальное, а не умственное. Ищем улики.
НОВОЕ НАПРАВЛЕНИЕ. КОМАНДИРОВКА НА ЗАПАД
— Ох, подведешь ты меня! Втянул неизвестно во что, а я поддался! Против государственного деятеля затеял войну, диссидент в погонах! Отправят меня на пенсию, ох, отправят. А я не хочу из-за твоей милости на даче огурцы выращивать, я хочу не дожить до этого, хочу, как Перельмутер твой, на работе помереть, пусть меня государство хоронит с салютом. Что смотришь на меня? Не чувствуешь вины перед русским генералом?
— Товарищ генерал, — я вскочил и вытянул руки по швам. — Виноват! Сейчас написать рапорт об отставке?
У меня, конечно, хороший начальник, но окорот ему нужно дать. Пусть над молодыми прикалывается. А надо мной нечего издеваться! Возьму сейчас и напишу рапорт. У меня не ладится ничего с этим говнюком, а он шутки шутит!
— Ишь, какие мы нервные… Сядь, тебе сказал. Ну, ты сам подумай, Ром. Дело не возбуждено, на каком основании мы с тобой действуем? Результата нет, только вдовьи слезы и ворованные схемы по которым и воровать-то нельзя. Смешно, ей-богу, схемы украл, а что в них, не узнал. Так два работяги когда-то красивые радиоактивные контейнеры на работе сперли и в кармане два дня таскали. Все яйца себе сожгли, их даже судить не стали. Ну, Гусаров тоже свою задницу спалил на этом доносе со схемами.
«Объясняет, — подумал я. — Что-то у начальника есть хорошее, поэтому он и решил пошутить со мной вначале. Не стоит на него обижаться!»
— Так вот, — продолжил начальник. — Я тут переговорил кое с кем в Прокуратуре России. Возбуждают два дела. Одно — в порядке надзора по избитому мужу по статье «Покушение на убийство» из-за неверной квалификации, были «Телесные повреждения». Второе — ложный донос. Так, ерундовая статья вообще-то, но с отягощением. Донос привел к смерти крупного инженера, лауреата. Это сейчас не важно. Мы в рамках расследования такое нароем, что про донос можно будет и забыть.
— Ну, спасибо за помощь, — сказал я.
— Сухое спасибо глотку дерет. Рапорт будешь писать? Ты с этим не шути. Нечего «корочками» СКР бросаться. Мы с тобой много пользы для страны можем принести, пока сидим на этом месте. А обиды свои советую затолкать себе в задницу. Обижаться на начальника все равно, что ссать против ветра. Усек? Не ладится? Сейчас заладится!
Я замер в ожидании того, что сейчас скажет генерал.
— Гусаров с женой сейчас в Европе, в Ницце. В Лондоне в квартире живет его любовница, формально, совершенно чужой ему человек. Стало мне казаться, что не такой Гусаров дурак, чтобы квартиру в центре Лондона стоимостью не менее двух миллионов фунтов записывать на постороннего человека. Скорее, ошибкой было, что он записал ее на родного сына. После смерти сына они ошибку исправили.
— Кто «они»? — спросил я.
— Вот, мы с тобой и должны узнать, кто. Итак, Рома, отправляйся в Лондон. Срочно, пока Серж на Французской Ривьере прохлаждается. Он, как узнал, что Перельмутер умер, сразу умотал. Очко слабое, играет, возраст-то предпенсионный… Твоя дорогостоящая командировка, конечно, плохо сочетается с небольшими масштабами возбужденных дел. Но, я думаю, сейчас посмотрим на это сквозь пальцы, а потом оправдание будет. В отеле не селись, найди квартиру на неделю. Говорят, можно снять по 100 фунтов за ночь, если без особых претензий. Так что в сумме получится фунтов 700–800. Квартира и для дела удобней… — генерал улыбнулся, наверное, вспомнил про батарею и наручники. — Кошмар, пол-России живет на 100–200 фунтов в месяц, а тут столько берут за ночь в какой-нибудь берлоге со старой сантехникой! Когда сможешь вылететь?
— Сегодня — завтра, думаю, квартиру буду искать. Как отыщу квартиру, сразу — на самолет.
— Еще одно. Если почувствуешь, что нашел серьезные улики, не таись, представляйся по всей форме. Так, чтобы он испугался и срочно вернулся в Москву. Лучше Гусарову в Мордовских лагерях посидеть, чем по башке получить и быть неопознанным французской полицией трупом. Да и мне охота на его допросе посидеть, послушать. А если он нас больше, чем «их» испугается, то это — его выбор.
— Кого «их», — спросил я.
— Вот, ты мне через десять дней и расскажешь. Свободен.
Глава 4.
УЛИКИ
КВАРТИРА СЕРЖА В ЛОНДОНЕ
Хозяйкой квартиры в Лондоне числилась Сара Виндмил. Я ей позвонил по телефону, сказал, что я — друг Сержа, зовут меня Роман, у меня есть поручение к ней от Сержа, и попросил разрешения прийти. Она мне ответила, что Серж ей ничего не говорил о своем друге Романе и о поручении, что она ему позвонит в Ниццу и спросит обо мне. Я ответил, что Серж, наверное, забыл ее предупредить, ведь он очень занятой человек. Да, очень занятой, согласилась Сара. Я спросил, когда ей можно позвонить, когда она сможет получить подтверждение от Сержа. Завтра, в это же время, сказала она. А нельзя ли сегодня, спросил я. Нет, сказала Сара, Серж разрешает звонить ему только в определенное время, и сегодня это время уже прошло. Жаль, я улетаю завтра рано утром, к сожалению, я не смогу выполнить поручение Сержа, боюсь, что это его расстроит. Сара замялась, потом сказала: «Ладно, ваш голос внушает доверие, надеюсь, вы меня не подведете. Приезжайте сейчас».