Служба в Чернышеве дала мне жену и бесценный опыт взаимодействия с местной властью. Четыре года я пробыл самым молодым прокурором Московский области, а потом был переведен в Москву и стал старшим следователем, а потом следователем по особо важным делам сначала в прокуратуре, потом в Следственном комитете.
Я повернул наконец «на стрелку» налево и поехал по Чернышевскому шоссе. Теперь недалеко, почти приехал.
ДУЭЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ
Я затребовал справку на Перельмутера. Мне быстренько подготовили бесполезную бумагу «родился — учился — женился — не судился — кандидат наук — лауреат Госпремии — главный конструктор». Я пошел к экспертам и попросил по-хорошему помочь мне разобраться в ситуации, чтобы я почувствовал, мог этот человек крупно провороваться, создать преступную группу или нет и были ли у него условия воровать.
Эксперты «прониклись» моей заботой, и вот что я узнал.
Самый известный и описанный в книгах вид воздушного боя — сражение истребителя с истребителем, дуэль. Все читали про героя-летчика, который несется на врага, давит на гашетку, а расстреляв боезапас, идет на таран. Оружием истребителей в Отечественной войне были пушки и пулеметы специальной самолетной конструкции, а «поле боя» измерялось сотнями метров.
Потом, в 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ века самолеты-противники перестали близко подлетать один к другому, а поймав отраженный от чужого самолета радиосигнал, стреляли ракетой с головкой самонаведения. Аппаратура на ракете вычисляла по этому сигналу, где находится самолет противника, какова его скорость, и ракета «сама» управляла своим полетом так, чтобы лететь в то место, в котором окажется самолет в момент роковой встречи, в «упрежденную точку». По статистике потерь в локальных войнах этого периода ракеты класса «воздух–воздух» с радиоголовками самонаведения были самым эффективным оружием воздушного боя, более эффективным, чем бортовые пушки, пулеметы и зенитная артиллерия.
Чтобы самолет противника отражал радиоволны, его надо было этими радиоволнами облучить. Излучал радиоволны собственный самолет, пустивший ракету. Требовалось, чтобы самолет облучал противника, «подсвечивал» ракете до самого момента поражения. Из-за этого летчик рисковал, потому что был ограничен в маневре, не мог «удрать», пустив ракету. Без «подсветки» ракета полетела бы, неизвестно куда. Поэтому такое ракетное оружие считалось «негуманным».
«Ха-ха! Негуманное оружие!» Я, хоть и прослужил четыре года в авиационном городе Чернышеве, ни о чем об этом не имел понятия и читал справку с увлечением, как в детстве читал книжку про снайперов «О смелых и умелых».
Чтобы выйти из положения, освободить летчика от необходимости «подсвечивать» ракете с риском для жизни, требовалось оснастить ракету собственным передатчиком. Тогда ракета могла наводиться по собственному сигналу, а истребитель, пустив ракету, получил бы возможность действовать самостоятельно. Это называлось «пустил и забыл».
Но сделать собственный передатчик для маленького летательного аппарата — ракеты не удавалось. Уж больно большое, тяжелое и энергоемкое устройство получалось. Время от времени проводились научно-исследовательские работы (НИРы) с целью разрешить эту проблему, но каждый раз делались отрицательные выводы.
«Удивительно, — подумал я. — Какие неразрешимые проблемы стояли перед инженерами 30–40 лет назад! Теперь передатчик есть в каждом мобильном телефоне и в каждом автомобильном ключе, а тогда летчики жизнью рисковали, потому что тогда передатчик был неподъемным ящиком, который маленькая ракета не могла увезти!»
Ответственным исполнителем очередной безнадежной НИР назначили Семена Владиленовича (сокращенно от Владимира Ленина!) Перельмутера, молодого кандидата наук. Он увлекся работой, добился результата — на стенде головка с передатчиком работала. Открыли опытно-конструкторскую работу (ОКР), тоже закончившуюся успехом — действующим опытным образцом. Далее последовала полномасштабная разработка — создание головки самонаведения для ракеты класса «воздух-воздух». Новая ракета, не нуждающаяся в «подсветке», была принята на вооружение. Работу отметили Государственной премией, одним из 12 лауреатов стал главный конструктор разработки Перельмутер. В какой-то момент он чуть было не вылетел из списка, когда понадобилось поощрить одного вновь назначенного начальника, которому обещали, но как-то оставили в списке Перельмутера, а начальника наградили орденом.
К периоду «утряски» списка на Госпремию относится и первое «преступление» Перельмутера. В партком предприятия подали заявление, сообщавшее, что Перельмутер выписал для своих работ радиопоглощающий материал, а вместо этого привез к себе на садовый участок шлаковату для утепления дачи. Послали комиссию, которая увидела, что садовый домик утеплен пенопластом, в который упаковывали телевизоры. Потом пенопласт выбрасывали, а садоводы его собирали в мусорных контейнерах около магазинов, торгующих телевизорами, и около новых домов, где упаковку выбрасывали новоселы. Несколько полотен шлаковаты действительно лежали в домике на потолке для утепления, но садовод Перельмутер показал товарный чек, в котором значилось, что полотна куплены на строительно-торговой базе по цене 1р. 50 коп. за штуку. Заявлению хода не дали. Тем более что радиопоглощающий материал, заказанный Перельмутером, вообще не оплатили и не купили, потому что этот материал признали вредным для здоровья, санэпидемстанция не разрешила его применять, и заявку на покупку аннулировали. Тут тоже все сходилось.