Вера. Как же они сдают?
Дубинин. Да, как тебе сказать… Они не сдают. Я им так «тройки» ставлю… У нас учебные лаборатории в жутком состоянии, сплошное старье. А Назаров Валентин Петрович держит стенды так, что все лабораторки можно делать. Студенты аппаратуру ломают, от старости приборы разваливаются. А он где-то по своим каналам достает запчасти, списанные приборы выпрашивает на фирмах, на радиорынке кое-что покупает… А на все это деньги нужны… Потом, ремонт помещений кафедры летом бывает, ремонтникам всегда подсобников не хватает, стройматериалы подносить, мусор убирать… Вот эти студенты и ездят по фирмам, по рынкам, летом отрабатывают по несколько дней на ремонтных работах. А Валентин Петрович мне список дает, кто что купил, или сколько дней работал. А я им «тройки» ставлю…
Вера. А зав. кафедрой ваш, Малиновский, обо всем об этом знает?
Дубинин. Мне кажется, Малиновский вообще плохо представляет себе, что происходит на кафедре. В деле нашем он плохо разбирается, никогда разработкой не занимался, всю жизнь прослужил в вузе… Хотя ведь это не аргумент. В университетах и академиях всегда собирались самые сильные специалисты и ученые. Преподаватель высшей школы должен быть настоящим знатоком своего дела. Профессора-медика приглашают к трудному больному, к профессору-технарю приходят советоваться, если возникают проблемы в разработке, профессора из военной академии могут назначить командиром дивизии… Но это не про нашего заведующего. Он иногда такое ляпнет, что стыдно слушать. Если возражаешь, то начинает затыкать рот, кричать. Если докажешь свое, то скажет: «Что вы себе позволяете?! Вы себя со мной не равняйте! Я — номенклатура!»
Вера. Он что у тебя, дурак?
Дубинин. Скорее, старик. Себя не видит. Он как- то уже простил себе все: некомпетентность, плохую память, несообразительность. Поэтому объяснять ему что-либо бесполезно. Вдруг на последнем заседании кафедры стал говорить, что Дубинин тайно работает «под крышей» кафедры, выполняет «левые» работы, а он об этом не знает. Я ему ответил, что работа не левая, а по договору с университетом, и знать про нее он должен, потому что я сам ему по этой работе деньги выписывал. Он не смутился и сказал: «Тогда я не в курсе». Про его преподавание тоже непонятно. Всю жизнь читает лекции, а своего конспекта у него нет… Да и скучно ему лекции читать, ищет кто бы заменил… Экзамены тоже редко принимает. Придет на полчаса, а потом оставит кого-нибудь, а сам смотается… Или вот: я сижу, экзамены принимаю, он пришел, постоял, руку мне на плечо положил и говорит: «Вы о Валентине Петровиче не забывайте».
Вера (с издевкой). И что же тебе неясно?
Дубинин. Ну, ты так примитивно не трактуй. Все-таки профессор, доктор наук, известный в специальности человек… Хотя фигура дутая. Все его труды — только грохот математического аппарата…
Вера. Как это?
Дубинин. Представь, что ты вызвала слесаря, а он ничего сделать не может, только трясет жестяной коробкой и хвастается: «У меня там сверла импортные, плашки на любую резьбу, я все могу сделать, слышишь, как громко железки гремят!» Книжку мне свою подарил, уже не первая, но все те же закорючки из предыдущей книжки переписаны. Посчитать по ней ничего нельзя, пользы никакой. Надписал: «Уваж. Серг. Васильичу Дуб. от автора».
Вера. Какая неприятная надпись!
Дубинин. Да… презирает, хоть и неясно, с какой стати. Я, правда, смалодушничал, в ответ подарил ему журнал со своей статьей и тоже его сократил. Потом подумал, что не стоило бы…
Справа выходит Анастасия в домашнем халате, заспанная. Когда появляется Анастасия, на сцене нужно добавить свет.
Анастасия. Родители, вы почему в такую рань завтракаете? Папа, у тебя что, первая лекция? Здрасьте!
Вера. Доброе утро!
Дубинин. А, госпожа премьерша! Поздравляю! Когда открытие выставки? Мы с мамой придем.
Анастасия. Открытие в двадцать нуль, нуль. Приходите.
Вера. А Васю ты пригласила?
Анастасия (с вызовом). Я пригласила Васю, его сильно беременную жену и предупредила пожарных на случай, если их Серенька без родителей что-нибудь подожжет!
Вера (испуганно). Что ты, что ты, я просто спросила.
Дубинин. Кое-кто сильно беременный, а кое-кто совсем не беременный…
Анастасия. А кто виноват? Некультурные родители. Вам нужно было рожать сначала Аську, а потом уже Ваську. А вы сначала явили мне пример старшего брата, а потом, давайте, Анастасия Сергеевна, ищите такого же достойного. Ждите теперь!
Дубинин. Можно сказать, доченька? Давай я доставлю тебя в галерею. Все-таки, ты — куратор выставки в таком знаменитом месте. Тебя нужно привезти. Заходи ко мне на кафедру, вместе и поедем. А вечером мы с мамой придем.
Анастасия. Мне нужно пораньше, к двум.
Дубинин. А я в час освобождаюсь, как раз успе- ем. Ты речь-то свою выучила?
Анастасия. Наизусть. Пять минут есть? Могу произнесть.
Встает из-за стола и, дурачась, произносит свое вступительное слово на открытии выставки. Играет, прыгает, вертится, показывает руками, какая она маленькая и какой художник большой.
Анастасия. Дорогие гости, уважаемые коллеги. Я, такая маленькая девочка, сейчас открою для вас выставку такого большого художника-портретиста, что вы все ахнете. Вы ужаснетесь, что жили до сих пор, не зная имени Герасима Пупишевского. Этот художник, подобно Пикассо (ударение на «а»), имел выраженные периоды в своем творчестве. Первый период мы, искусствоведы, назвали «традиционалистским». На портретах этого периода все ясно, даже известны биографические данные портретируемых. Поэтому желающих заняться этими портретами не нашлось, хоть я и искала. Нет предмета для исследования. Зато портреты второго периода, названного нами «экспрессионистским», привлекли множество специалистов. Уже опубликованы две статьи, идет работа над кандидатской диссертацией. И вот, пожалуйста, мы открываем выставку портретов Пупишевского в лучшей галерее России. Взгляните на «Портрет купца Зелюкина». Сколько экспрессии, сколько силы и таланта, как характер купца виден в этой линии левого уха, носа… Ой, кажется это — не нос. Кто повесил картину боком?! Но и так, согласитесь со мной, впечатление сильное! Может, не перевешивать?.. Может, так лучше?.. Короче, добро пожаловать на выставку, шампанское в буфете «на халяву», коллекционеры, берите золотые кредитные карточки и идите ко мне. Владельцы частных галерей, цып-цып-цып… Как речуга?