Почтовый ящик

Андрея тоже беспокоила создавшаяся ситуация. «Вот пристала, пиявка. Знал бы — не связывался. Неужели, увольняться? Обидно, местечко, вроде, ничего себе. Но с другой стороны, и в электричках надоело мотаться… Ладно, поглядим, как дальше пойдет».

Так закончилась Танина любовь. Она грустила, писала стихи, полные печали, и ездила в Москву на художественные выставки, где подолгу простаивала около картин, изображавших любовные сцены…

Правда, дома ухода Тани в себя никто не заметил. То, что она ничего не делала по дому, было привычным, а то, что она перестала спрашивать домашних: «Как дела?» — было облегчением и для Сергея, и для Гены.

ГЛАВА 16

— Вот он, злодей! — указал пальцем на Сережу Самуил Яковлевич, как только Сережа подошел к своему вагону поезда «Москва–Донецк». Сказав это, Самуил Яковлевич отошел в сторону, а стоявшая рядом с ним невысокая полная женщина дождалась, пока Сережа приблизился и поставил сумку на перрон, а затем взяла Сережу под руку и повела обратно по перрону, к зданию Курского вокзала, откуда он только что пришел.

— Здравствуйте, Сережа! Ничего, что я вас так называю? Меня зовут Фира Наумовна. Я думаю, что, учитывая разницу в возрасте, так будет правильно. Вы, наверное, уже поняли, что я — жена Самуила Яковлевича. Моего мужа зовут, как Маршака, не правда ли, забавно? Я хочу вам сказать, что я была категорически против этой командировки. Вы меня понимаете? У Самуила Яковлевича очень больное сердце. Очень! Я вам говорю это как врач. Я хоть и не кардиолог, но это не важно.

Сережа напряженно молчал, никак не мог настроиться на подобный разговор.

— Самуилу Яковлевичу нужен режим, регулярное питание, ни капли спиртного, меньше волнений. Ему нужно регулярно измерять кровяное давление. Когда он сказал, что едет, так я сказала, что через мой труп. Но стал нам домой звонить начальник их отдела, говорить, что без Самуила никак нельзя обойтись, что он такой хороший конструктор и прочее. Вы знаете, что обычно они говорят, когда им что-то нужно. Но слушать приятно. Кроме всего этого сладкого рахат-лукума, он сказал, что руководить бригадой будете вы, и что вы — очень надежный человек. Я его отпускаю, но я вас прошу, создайте Самуилу Яковлевичу щадящий режим. Вы понимаете?

Сережа все-таки проникся ее заботой и ответил, что Фира Наумовна может не волноваться, что он будет опекать ее мужа и, по возможности, отправлять его с завода в гостиницу полежать.

Пока Сережа с Фирой Наумовной прогуливались вдоль поезда, Самуил Яковлевич, слесари Владислав Иванович Ефимов, для своих — Славик, и Саша Просвирнин стояли около сумок и курили. Это была командированная бригада.

— Сэм, куда твоя Фира нашего босса повела? — спросил Славик.

— Сейчас она ему мозги вправит, — хихикнул смущенно Самуил. — Насчет моего здоровья. Я в командировки пять лет не ездил.

— Ну, это мы тебя подлечим! — сказал Славик и обратился к Просвирнину: — Сашка, ты капли взял?

— На дорогу хватит, — ответил Сашка и носком ботинка дотронулся до болоньевой сумки, в которой звякнули бутылки. — А там на другую рецептуру перейдем, «Горiлка з перцем».

— Не, ребята, мне нельзя, — твердо сказал Самуил.

— Нельзя, так нельзя, — поддержал Сашка.

— Там поглядим… — промолвил опытный Славик.

________

Оборонные предприятия России и Украины были очень тесно связаны между собой. Связь эта и сейчас еще до конца не разорвалась. В разработке почти каждого изделия участвовали десятки предприятий, и изделие, или его части, или чертежи по несколько раз пересекали в обоих направлениях условную тогда российско-украинскую границу.

Сережин институт традиционно работал с заводом в Донбассе. Теперь бригада должна была на этом заводе запустить в работу новый измерительный стенд. Разрабатывала стенд и отвечала за его работу Сережина лаборатория, конструировал стенд Самуил, а изготовили стенд в цехе, в котором работал Просвирнин.

Бригада для командировки формировалась тяжело. Сначала сказали, что конструктор не может ехать по болезни. Сережа бегал, уговаривал, объяснял, что нужно. Потом сказал, что без конструктора не поедет, и порвал приготовленные командировочные документы. Подействовало.

Потом пришлось доказывать, что одного Просвирнина мало, что для работы нужны два слесаря. К тому же квалификация Просвирнина для наладки стенда недостаточно высока. Раньше в такие командировки ездил Николай Николаевич и брал с собой кого-нибудь, вроде Сашки, чтобы был «на подхвате». Добился Сережа. Дали ему Ефимова. Ефимов уровнем пониже, чем был Николай Николаевич, но хороший слесарь, мастер, а не подмастерье. Лет ему — под пятьдесят, как и Самуилу, а Сашке Просвирнину нет еще тридцати, как Сереже. Вот и вся бригада. Сели в поезд и поехали.

Пить начали, еще не доезжая Подольска. Сначала втроем, Самуил категорически отказался. Потом Сережа отвалился, и остались двое. Сереже-то хорошо. Он погулял по вагону, потом почистил зубы и залез на свою верхнюю полку. Почитал и заснул. А деликатный и трезвый Самуил маялся, ждал, пока освободится нижнее место.

— Сэм, ты, наверное, лечь хочешь? А мы тут гудим, извини… — догадался в конце концов Славик.

Добавить комментарий